Я уже было думал, что Март Хельме больше не сможет ничем удивить, примерно как лучшие успехи Владимира Путина остались в 2014 году, когда тот утверждал, что разгуливающие в Крыму зеленые человечки купили свое обмундирование в местном военторге. Однако я ошибался. В частности, я не мог предположить, что в интервью Rus.Postimees.ee Хельме сообщил, что он – новый Сависаар.

Конечно, он не сказал этого напрямую, но поскольку Хельме использовал свойственные Сависаару политтехнологические приемы, то хватит и общих впечатлений. Однако есть смысл рассмотреть их подробнее. Прежде всего, во всем тексте есть ряд простых утверждений, которые по отдельности уравновешены, разумны и верны. Но посреди всего этого есть невероятная комбинация утверждений, которую артист – известный также как Март Хельме – мог произнести исключительно под гипнозом.

Россия – это (не) опасность

Начнем с простого. Хельме начинает, как проспавшийся мужик, который не помнит, что лишь пару дней назад спрашивал в парламенте у Юри Ратаса: «признаете ли вы факт, что русская национальность – это момент дополнительного риска?».

Новая более мягкая версия звучит из уст Хельме следующим образом: «мы говорим о людях, которые работают с государственной тайной. Здесь следует проверять не только русских, но и эстонцев».

Действительно, теперь Хельме озвучивает разумные мысли, которые оттого банальнее, что государство ведь этим и занимается уже многие годы. Иной раз лучше, иной раз хуже. И все же за этими разговорами о проверке маячит понимание, что мы знаем, какое государство вербует жителей Эстонии предавать гостайны… Хотя, знаем ли? Март Хельме в своем выступлении подходит к месту, где он говорит о добрососедских отношениях с миролюбивой Россией. Опять же, если брать предложения по отдельности – как будто Март Хельме зачитывает отрывки из книги наиболее разумных моментов Яны Тоом. Я тоже не спорю. Россия – есть и останется нашим соседом. И где-то есть мечта о «доброжелательной и миролюбивой России, как гаранте безопасности в Балтийском регионе». Проблема, конечно, заключается в том, что такой России рядом с нами сейчас нет. До этого Хельме на сей раз не дошел в своем выступлении. Об этом он прежде говорил только эстонцам.

Отсюда и растет противоречие в тексте Хельме, где разом есть провоцирующая на предательство Россия, и, в то же время – благожелательно настроенная Россия. Примем это противоречие за симптом, основной признак которого – желание нравиться русскому населению. Приведенные выше логические пробелы можно без труда заполнить софистикой и поэтому приведенная цитата не столь важна, как картина в целом. В целом нельзя же корить Хельме за то, что он протягивает руку русской общине Эстонии.

Хельме принимает кремлевские взгляды на русских

После этого подходим к вишенке на торте. Приведу более длинный отрывок, чтобы не говорить о выдернутой из контекста цитате:

«Хочу сказать по поводу русских следующее. Эстонцы не понимают, что русские – это не только нация, не только народ. Русские – это цивилизация. И эстонцам не понять, что такое вера русских в свою цивилизацию. Эстонцы более примитивно подходят к понятию «национальность», «нация». Я читал Гумилева и многих русских классиков, которые занимались теориями этногенеза, описывали понятия этноса».

В этом отрывке любопытно то, что Хельме скармливает русскому избирателю идеологию наиболее шовинистического крыла русской интеллигенции. При этом, теоритические дискуссии о русской идентичности никогда не были полностью монолитными. Если Хельме упоминает цивилизацию в духе Гумилева – набитый стероидами особого чувства миссии национализм – то он относит всех русских к славянофилам. Примерно то же пытается делать и официальная идеология Кремля. Это выглядит как попытка отклонить традицию западников, вдохновленных, к примеру, реформами Петра I и Екатерины II, считающих Россию прежде всего частью Европы.

Современная кремлевская трактовка истории считает распад Советского Союза и печальное положение в 90-х прежде всего результатом деятельности западников. В противовес этому во времена Путина было возрождено славянофильское видение, согласно которому Россия – это Третий Рим и наследница Византии, чья миссия состоит в сохранении истинного христианства, вырождающегося в Европе. Так что Хельме старается сделать комплимент русским, описывая их через идеологию Кремля. Справедливости ради надо сказать, что идеология Кремля тоже меняется со временем, поскольку дела у ярых имперских идеологов – таких как Александр Дугин – в последнее время идут не очень хорошо. В результате украинских событий крайние шовинисты в России настолько радикализованы, что официальная линия Кремля стала для них слишком мягкой.

Таким образом, в выступлении Хельме ничто не оспаривает эту романтическую идеологию славянских ubermensch-ей, которая подпитывает моральное право империи вмешиваться в дела остального мира. Неминуемо встает вопрос: а какое место в этой картине мира отведено нам, эстонцам? Мусорный народ с упрощенным ощущением мира? Рисуя картину русской цивилизации, отталкиваясь от идей Гумилева, Хельме наделяет их моральным правом «нести» цивилизацию в мир, что напрямую противоречит столь дорогому для ЭКРЕ понятию суверенитета Эстонии. Совершенно неожиданно я понимаю, что во мне просыпается консервативный националист, который хочет спорить с Хельме: эстонцы не лучше ни одного другого народа, но уж точно и не хуже. Я не признаю цивилизационную миссию ни одного этноса.

От какой критике Эстонии следует отказаться? 

К сожалению, на этом месте Хельме не останавливается на тезисах Кремля, и продолжает:

/…/ очень плохо то, что наши отношения с ней не самые дружественные. Если мы и дальше будем только обвинять Россию, отношения не будут улучшаться. /…/ Мы такая маленькая страна, что нам просто нужно пользоваться возможностью промолчать.

Опять-таки, в каком-то смысле это утверждение верно. Определенно, эстонская пресса чрезмерно однобоко зациклена на негативных новостях из России. Но если мы подумаем о государственном уровне, то Эстония преимущественно критиковала Россию по трем пунктам: 1) война в Грузии, 2) война в Украине и 3) информационные или иные операции воздействия на западные страны. Так по какой критике Эстонии следовало бы промолчать?В случае Грузии и Украины мы же можем критиковать и плохую региональную политику этих государств, создавшую благодатную почву для дальнейших кризисов. Но это все же не дает России права воевать в этих странах.В то время как на западе скорее критически смотрят на ошибки, совершенные в Ираке и Ливии, у нас нет особых причин делать поблажки России. Или же это ОК, если на деньги Кремля провоцируются демонстрации или во время выборов в интернете орудуют тролли?

Признаю, что если продолжить анализ содержания и риторики этого текста, то это будут невероятно жесткие заявления.

Скорее, следует сделать шаг назад и задаться вопросом: что происходит? Предлагаю три объяснения.

1) Хельме счел, что ЭКРЕ нужно избавиться от статуса партии-изгоя среди русских: многие же говорили, что в частных беседах члены ЭКРЕ зачастую совершенно обычные, и вовсе не радикальные люди. Агрессивный галдеж на эстонском – это просто вопрос техники и тактики. Давая интервью, Хельме не продумал все мысли до конца и поэтому импровизация немного не удалась. 

2) Представители ЭКРЕ регулярно встречаются со своими друзьями из Польши, Венгрии, Австрии, Италии и т. д.: многое их объединяет, но отличает то, что Орбан и Сальвини заметно дружелюбнее по отношению к Путину, нежели ЭКРЕ. Поскольку российский антииммиграционный и гомофобный настрой подходит и ЭКРЕ, то, теоретически, действительно можно повернуть и найти общие темы для разговора с живущими в Эстонии пропутински настроенными русскими. Также в Европе лучшие партнерские отношения выстраиваются с теми правыми силами, которые сотрудничают с Россией. В целом, это означало бы осознанную тактическую дружбу с Россией в противовес Брюсселю. 

3) Теоретически в случае подобного текста всегда остается сомнение, как и в случае Сависаара, что где-то был контактс какими-то русскими кругами. Но я не располагаю никакой информацией на этот счет.

Я склоняюсь к самой простой версии: импровизирующий Хельме вошел в раж и сказал вещи, о которых он потом пожалеет. Что в этом выступлении не было случайно, так это готовность говорить с русскими в совершенно другой тональности, нежели с эстонцами. И это был один из признаков, свойственных Сависаару. Добавим сюда популистские лозунги и убеждение, что картельная пресса и deep state настроены против него, и получим новый приход Сависаара – теперь в виде Хельме.