<…> жители джунглей стали спорить из-за пищи.
Они были ленивы. Каждый желал есть там,
где он лежал, как это случается
и теперь, во время хороших весенних дождей.
Редьярд Киплинг. Вторая книга джунглей

Я честный сухарь, что родился на заводе,
Живу в своем пакете, кислородом не дыша.
Зато среди школьников я всегда в моде,
А еще со мною мои кореша.
Мы не хлебобулочные интеллигенты,
К которым прилагаются кетчуп и горчица.
Но все равно у нас нет конкурентов,
Ведь это провинция, а не столица.

Я простой, но клевый сухарь ржаной,
Мое тело пропитано веществами опасными,
Моя команда в мешке всегда со мной,
Мы априори не умеем быть неклассными…

Keep spending most our lives
Это сухариный парадайз!
Монеточка, из старенького

Принято считать, что процесс понимания аналогичен процессу перевода – с языка говорящего на язык воспринимающего, даже если естественный язык обоих участников коммуникации один и тот же. Любое объяснение – это фактически перевод с родного языка на родной. То же зачастую касается и явлений, которые на первый взгляд нам кажутся знакомыми и понятными. Таковы, например, русскоязычная журналистика и прокремлевская пропаганда в Эстонии.

В ушедшем году русскую журналистику в Эстонии похоронили по-тихому. Если пару лет назад один-два местных «медиаэксперта» считали своим долгом нет-нет да выплеснуть в СМИ какие-нибудь сверхценные рассуждения, внеся свои пять копеек в создание информационного шума, то теперь и этого почти не наблюдается.

Тем не менее некоторые события, связанные с русскоязычными медиа, в прошлом году в Эстонии все-таки происходили. Например, за прошедшую осень мне запомнились два: это появившаяся в самом конце августа (и соответственно, обсуждавшаяся уже осенью) статья журналиста Postimees Хольгера Роонемаа «Теневое финансирование, обязательные „темники“ и ежемесячная отчетность: Так работала современная российская пропаганда в Эстонии» (кажется, именно так переводится оригинальный заголовок: «Varjatud rahastus, kohustuslikud teemad ja igakuine aruandlus: nii töötas kaasaegne Venemaa propaganda Eestis»), посвященная внутренней кухне прокремлевских пропагандистских изданий, рассказывающих о странах Балтии, и ставшие уже привычными даже для местной публики эпатажные высказывания Артемия Троицкого в адрес канала ETV+, касающиеся смены главного редактора телеканала и его концепции.

Самоочевидна ли необходимость противостояния пропаганде?

Я думаю, что если спросить даже у отъявленного путиниста, являются ли пропаганда и ангажированная журналистика злом, он ответит утвердительно. Тем не менее влияние этого печального явления на значительное количество русских в Эстонии заслуживает пристального внимания – уже хотя бы потому, что, как заметил мой коллега профессор Михаил Лотман, «пропаганда впиталась так глубоко, что ее больше не замечают». И самый разумный способ борьбы с ней – постоянные напоминания о ее вредоносном и лживом характере. Поэтому опубликованный в Postimees текст Хольгера Роонемаа представляется чрезвычайно важным – это качественное журналистское расследование, проливающее свет на внутреннюю кухню прокремлевских СМИ в странах Балтии: тут и обязательные списки тем, и строжайший контроль «сверху», и сомнительное финансирование, и искусственная накрутка просмотров, а после – нелепые ответы на прямые вопросы журналистов… Текст Роонемаа грамотно структурирован и бодро написан, но лично мне как читателю не хватило в нем одной черты, присущей сегодня по-настоящему увлекательным длинным текстам. Роонемаа собрал много красноречивых фактов, но, к сожалению, не нашел спикеров, которые бы значительно оживили приводимый в статье материал. Однако это не проблема эстонского журналиста, сделавшего, еще раз подчеркну, блестящую работу. Поиск спикеров для написания серьезного материала – дело трудное, и в данном случае решение этой задачи связано не столько с исследовательскими навыками журналиста, сколько с его уровнем владения русским языком. Понятно, что человека, потенциально способного что-нибудь рассказать о «Спутнике» или Baltnews, нужно не только найти, но и разговорить, быть готовым общаться с ним долго в обстановке по возможности доверительной беседы. Не каждому человеку, для которого русский язык не является родным, такой разговор по силам – и вовсе не из-за профнепригодности. Я вот, например, способен написать по-эстонски статью или сделать научный доклад, но я отдаю себе отчет в том, что всерьез не могу вести разговор по-эстонски на деликатную личную или широкую общественно-политическую тему: у меня в голове ограниченный запас цитат из эстонской поэзии, я знаю мало эстонских поговорок, я не умею остроумно шутить по-эстонски или пользоваться каламбурами и прочим арсеналом языковых средств, решительно необходимых для того, чтобы произвести на собеседника впечатление. Есть ли в Эстонии русскоязычные журналисты, которые были бы способны побеседовать с потенциальным спикером, знающем что-то интересное о русских пропагандистских медиа? Теоретически, должны быть. Реально – видимо, нет.

Русские медиа в Эстонии

Русский Postimees выпустил статью Роонемаа в переводе– как всегда без указания имени переводчика (по непроверенным мной данным, автором перевода является главный редактор русской версии портала Олеся Лагашина). Среди читателей такой поступок русской редакции Postimees воспринимался чуть ли не как акт невиданной смелости – дескать, молодцы, что перевели и опубликовали по-русски, ведь большинству целевой аудитории портала, неистово любящей свою «исполинскую бабушку Россию», это не понравится… Не знаю, много ли мужества нужно для того, чтобы не скрывать от русскоязычной аудитории замечательной работы эстонского коллеги, которая, к тому же, этой самой аудитории непосредственно касается. Не менее важна эта публикация и для русскоязычных читателей со всего мира: например, агрегатор «Яндекс-новости» генерирует свой контент в большинстве своем на основе материалов именно «Спутника» и Baltnews, а вовсе не русских версий Postimees или ERR, а громкая история о том, что фейсбук удалил более 500 страниц, связанных с Россией, которыми, по утверждению соцсети, управляли сотрудники того же информагентства «Спутник», произошла уже в новом году буквально на днях.

Сожаление вызывает другое – случай с текстом Роонемаа, увы, из разряда единичных. В редакции русского Postimees значится один «корреспондент» и пять «репортеров»! Хотя оригинальные репортажи (стоит подчеркнуть, что использую это слово в его прямом значении: репортаж – это такой жанр, когда автор в тексте рассказывает о событии или явлении от первого лица[1]; новость или интервью – от репортажа отличаются) появляются на портале нечасто, и увлекательными их не назовешь. Публикуемые длинные тексты (если не считать переводных материалов и обзоров эстонской прессы) принадлежат к другим жанрам – это преимущественно интервью и колонки (на сленге Postimees – «мнения»), подготовленные либо регулярно сотрудничающими с изданием авторами, либо случайными людьми (читателями). Сам же по себе русский Postimees представляет собой довольно странную смесь из разной степени важности местных новостей, теряющихся в удивительном разнообразии желтых рубрик «Лимон» и «Красотка». Одним словом, понять, что за издание русский Postimees очень непросто, и мне в голову приходит только сравнение с мусорной свалкой. Должен сразу предупредить, что никого не хочу обидеть! Свалка – это не только пункт гниения отбросов, это скорее место, где можно найти всё что угодно, от кошачьего дерьма до золота и бриллиантов. Проблема лишь в том, что не у всех есть время, желание и необходимая сноровка что-то там искать.

Незнание аудитории?

Разумеется, я не первый, кто говорит о том, что русскоязычные СМИ в Эстонии на самом деле не представляют себе аудиторию, для которой работают. Взятый в качестве примера русский Postimees существует давно, на его переформатирование нет надежды, да и необходимости в таком переформатировании, судя по всему, нет.

Намного больше ожиданий вызывал запуск русскоязычного телеканала ETV+. Однако и у него, как это ни печально, за три года существования внятной концепции не сформировалось. Дарья Саар, покинувшая в конце мая прошлого года пост главного редактора канала, суммировала свои достижения так: у ETV+ есть эстонские субтитры, на канал «с завистью смотрят наши соседи в Латвии», у него есть студия, построенная «дизайнерским бюро, которое делает студии для лучших телеканалов мира», а еще программы «Кофе+» и «Инсайт», аудитория которых – будем называть вещи своими именами – чуть выше привычной нулевой! Чтобы вновь никого не обидеть, я просто оставлю эти слова без комментария.

Недавно опубликованный график, отражающий результаты измерения телевизионной аудитории в 2018 году, лишь подтверждает печальный факт: у канала нет ни целевой аудитории, ни сколько-нибудь серьезного влияния на происходящие в обществе процессы, а персональный успех отдельных ведущих или сюжетов (как и резкий скачок трафика вверх во время трансляции матчей чемпионата мира по футболу 2018) ситуации не меняет и вряд ли изменит. Еще зимой ушедшего года Михаил Лотман в том же тексте о российской телепропаганде, не тратя много слов, назвал проект ETV+ «мертворожденным».

Тот же посыл был и у наделавшей больше шума реплики Артемия Троицкого, с той лишь разницей, что Лотман – профессиональный политик и ученый, а Троицкий – профессиональный медийщик, поэтому ему понадобилось чуть больше слов. Текст Троицкого можно прочесть и по-эстонски, и по-русски, я же сосредоточусь на трех вещах: общей канве рассуждений, одном ярком сравнении и ответной реакции ведущего ETV+ Андрея Титова.

Или социально-экономическая целесообразность?

Логика рассуждений Троицкого такова: руководство ETV+ считает, что задача канала – не спорить с повесткой, которую предлагают популярные российские СМИ (прежде всего телевизионные), а предлагать собственный контент, который был бы близок и интересен местным русским. По мнению Троицкого, такая идея невнятна и концепцией не является. Дальше предлагается выразительное сравнение: это как «заставить ресторанного певца из Нарвы соревноваться с Филиппом Киркоровым»… А вот финал ответа Титова: «не сумел [Троицкий] научить местных русских жить в Эстонии, научит их хотя бы делать телевидение! В общем, речь [идет] о частном мнении человека, имеющего амбиции, но при этом считающего выше своего достоинства участвовать в проходящем конкурсе [на должность главного редактора ETV+, проходившего летом–осенью 2018 года] <…>. Мнения же – они, как задницы, есть у всех. Пусть будет и у Троицкого».

Однако с Троицким трудно не согласиться: ETV+ идет по пути других эстонских русскоязычных СМИ, и телеканал пока еще не так скучен, как русский Postimees, лишь в силу того, что телевизионный формат по определению более зрелищен, чем текстовый. Более того: с аналогичной по существу критикой в адрес телеканала еще за полгода до всякого Троицкого высказывался не кто иной, как Виталий Белобровцев, более известный как «известный в Эстонии медиаэксперт»[2]. И сказал Белобровцев (о, чудо!) практически то же самое: аудитория у ETV+ мизерная, проводить серьезное исследование ее интересов никто не собирался и не собирается, профессиональных журналистов на канале мало, а противостоять «российской пропагандистской машине» с помощью предлагаемых зрителю программ невозможно. Вердикт: «ETV+ – это учебное пособие о том, как не надо делать телеканал». Не хватает лишь какого-нибудь яркого образа, почерпнутого из области непосредственных профессиональных интересов критика (видимо, таковой областью для Белобровцева является «медиаэкспертиза», например: «Это как заставить неистового патриота, пишущего колонки для газеты „Костромские ведомости“, соревноваться с Захаром Прилепиным»).

Филипп Киркоров – при всей пародийности использованного Троицким сравнения – оказался в его реплике на самом нужном месте. К Филиппу Киркорову действительно можно по-разному относиться (мне, например, его творчество не близко). Но невозможно сомневаться в том, что этот певец – профессионал высочайшего уровня. Точно так же можно не соглашаться с Троицким по каким угодно вопросам (мне, например, не понравилось то, что он недавно сказалпро певицу Монеточку) – но невозможно сомневаться в том, что Троицкий обладает более чем достаточным опытом и знаниями о том, как устроено медиа и как его делать качественным и интересным. И в случае с телеканалом ETV+ знает, что говорит.

Я ни в коем случае не хочу обидеть Титова (в прошедшем году я дважды был на его эфирах и могу охарактеризовать его как симпатичного телеведущего с красивой улыбкой), но я не могу не задаться вопросом: почему в ответ на аналогичную по содержанию критику Белобровцева ведущий ETV+ не напомнил медиаэксперту о наличии у последнего какой-нибудь части тела (ушей, например)? Мне кажется, что понятный без объяснений ответ – Белобровцев для Титова – учитель и наставник, а Троицкий – чужой человек, по каким-то причинам неприятный лично, – неизбежно будет неполон. Потому что дело не только в раздраженных чувствах, которые одни люди могут испытывать по отношению к другим. И здесь вновь требуется толкование, то есть перевод с русского на русский.

Раньше я полагал, что негативная эмоциональная реакция на «понаехавших» из России людей творческих профессий со стороны живущих в Эстонии русских представителей творческих профессий – следствие чьего-то недоброго умысла. Теперь мне кажется, что это отражение более глубоких процессов, происходящих в общественной жизни. Русскоязычные СМИ, наука, образование и прочая культура нужны не только «потребителям» этих услуг, но в не меньшей степени и их «производителям». Да, среди живущих в Эстонии русских есть не только кассиры из «Максимы», автомеханики из гаражей «на раёне», программисты и бизнесмены, а встречаются и художники, и журналисты, и ученые. Институализация их деятельности – вопрос социально-экономический par excellence, и их немногочисленные сообщества стремятся к закрытости. Ведь если речь идет не о писателях-энтузиастах, у которых на первом плане художественные задачи и которые в институциализации нуждаются постольку-поскольку, то получается, что в творческом русскоязычном рабочем сегменте мало пространства и мало мест. Поэтому девизом любого творческого коллектива, организованного в Эстонии местными русскими и преимущественно для местных же русских существующего (будь то издание, телеканал или даже научное сообщество), быстро становится расхожая поговорка «мы сами с усами»[3]. Это и есть тот самый «сухариный парадайз», о котором поет уже упоминавшаяся выше Монеточка: быть классным априори можно только в том случае, если у тебя нет (и что желательно – не предполагается) конкурентов. Но вот беда: и профессиональных русскоязычных журналистов, и компетентных носителей русского языка, и просто образованных русских людей в мире на самом деле немало. И появление каждого такого человека в Эстонии (куда только этих русских не занесет!) воспринимается как потенциальная опасность. И дело даже не в страхе конкуренции как таковой (от нее, как известно, больше пользы), а в страхе того, что считающий себя матерым волком ленивый кот на поверку окажется именно котом, а «известный в Эстонии ресторанный певец» – совсем не Филиппом Киркоровым. Именно из этого – предельно общего – посыла проистекают остальные частные (они же личные) мотивы: всегда удобного кого-то из «понаехавших», в зависимости от возраста и статуса, считать невоспитанным или безответственным, кого-то излишне самоуверенным и заносчивым и так далее.

Именно поэтому – речь идет о моих эмоциях как частного человека – я радовался, когда узнал, что с 2019 года новым главным редактором ETV+ стала Екатерина Таклая. Тот факт, что сама она – из когорты «понаехавших», лично мне внушает некоторый, житейский что ли, оптимизм. Пусть я по-прежнему и не смотрю канал ETV+, если это не связано с профессиональной необходимостью.

[1] Примечание к русской версии. Когда этот текст уже был опубликован по-эстонски, мне в почтовый ящик абсолютно бесплатно был принесен печатный номер газеты Postimees на русском языке – спецвыпуск за декабрь 2018 года (честно скажу, не знаю, как часто являющийся по факту интернет-изданием русский Postimees балует своих читателей бумажной версией, со мной такое произошло впервые). Не желая воспринимать неожиданно оказавшийся в моих руках номер газеты как знак судьбы или черную метку, я все же решился ознакомиться с содержимым. И в номере действительно нашлось несколько репортажей. Однако прочитав их, я не отказываюсь от своих категоричных слов. Бо́льшая часть текстов из упомянутого номера посвящена… таллиннскому транспорту: вот один репортер пытается доехать на автобусе из одного отдаленного района города в другой и преодолевает на своем пути множество нечеловеческих сложностей… В это время его коллега несется на автомобиле по ночному городу и попадает в пробку, ослепленный мерцающим светом рекламных огней!.. Чтобы не увлекаться травестией, отмечу еще один недавно появившийся на русском Postimees совершенно оригинальный репортаж – свежий текст о том, в каких условиях содержатся домашние животные в двух крупнейших приютах Таллинна. Я не хочу сказать, что жизнь домашних животных – тема, не достойная репортажа. Проблема видится мне исключительно в пропорциональном соотношении (да еще, видимо, в словах, которыми те или иные работники называются). И если силами пяти «репортеров» (а не, например, «редакторов отдела новостей») и одного корреспондента за долгое время выпускается единственный репортаж про котиков, не в пору переименовать русский «Постимеэс», например, в «Котопёс»?!

[2] Примечание, которое давно мечтаю сделать. Воистину удивительна и загадочна профессия медиаэксперта, к представителям которой все СМИ относят господина Белобровцева. Мне давно не дает покоя вопрос, в чем же суть этой профессии и какое количество медиа нужно подвергать экспертизе, чтобы хватало на жизнь?!

[3] Примечание к русской версии. В русском языке существует несколько поговорок, передающих тот же смысл, но добавляющих в него разного рода эмоциональные оттенки, – от процитированной в этом тексте до известной поговорки, где речь идет о мягком мужском половом органе. Поскольку этот текст изначально писался для перевода на эстонский, я предпочел воспользоваться самым нейтральным вариантом. И был приятно удивлен, когда узнал, что ближайшим эквивалентом фразы «мы сами с усами» будет куда более эмоциональное эстонское выражение «ega meiegi pole sita pealt riisutud», которое я бы перевел как: «а нас-то не с говна соскребли»!

Оригинал статьи был опубликован на эстонском в газете Sirp от 7 декабря 2018 г. Здесь публикуется расширенный и дополненный вариант.